Впервые действия этого, тогда еще почти нелегального, наркотика я ощутил лет в 14, посмотрев фильм «Бег». Потом был фильм «Дни Турбинных», затем «Иван Васильевич меняет профессию». С экранизациями Булгакову везло. И «Собачье сердце» и «Роковые яйца» великолепны. Разговор о двух фильмах «Мастер и Маргарита» предлагаю не заводить. Роман этот у каждого свой.
Текст рассказа «Морфий» меня в свое время поразил лаконичностью. Завещание? Скорее отчет о проделанной работе. Представить его форме спектакля я не мог даже после того, как на экраны вышел фильм. Меня искренне поразило и даже встревожило то, как режиссер Анна Морозова попыталась рассказать эту, на первый взгляд не сложную историю. Оставлю на этом месте все фразы «по моему мнению», «как мне кажется», «как я считаю» и т.п. Каждый может вставлять их в последующий текст в любом месте, на свое усмотрение. Вперед, читатель. Я покажу тебе новый эффект от «Морфия».
В рассказе М. Булгакова нет человека-героя. Повествование на основе дневников доктора Полякова, которые опубликовал его коллега и сокурсник доктор Бомгард, нанизаны на тонкую иглу, из которой льется безысходность. Поток прозрачной жидкости, но не слез. Раствор белого кристаллического порошка в 25-ти частях воды. У Булгакова именно он, наркотик, главный герой. В изложении Анна Морозовой главный герой все-таки человек и это женщина. Но вначале не о ней. Теперь яд. А уж потом, возможно, противоядие.
Режиссер Анна Морозова нанизала на иглу булгаковского «Морфия» несколько своих бусинок. В спектакле не последнее место занимает семейная чета фельдшеров. Демьян Лукич, которого играет Владислав Шевчук, и его жена Пелагея Ивановна, роль которой исполнила актриса Ирина Ефимова, взяли на себя работу показать и быт, окружающий всех героев, и эпоху, и даже тонкости политических событий 1917-1918 годов. Но, к сожалению, эта пара перетянула на себя большой кусок одеяла. Характеры получились столь многогранными, что образ распался на маленькие сцены, в которых каждый раз и муж и жена делают неожиданные ходы. И в обрамлении этих, порой потешных, эпизодов идет то, что не на шутку взволновало меня.
И Артем Свиряков, сыгравший доктора Полякова Сергея Васильевича и актер Алексей Попов, сыгравший сразу несколько ролей в спектакле, в том числе и Бомгарда оказались на своих местах. Все верно, все вовремя, но в некоторых эпизодах, как, например, в сцене разговора Полякова с врачом из психиатрической лечебницы, слишком откровенно. Да это разговор наркомана с врачом, т.е разговор человека склонного постоянно обманывать с человеком внушающим надежду. Ни обмана, ни надежды и я не увидел. Разошлись как шприц и иголка после укола.
Не понимаю, и не хочу понимать желание режиссеров и актеров поиграть на сцене в КВН. Все эти тонкие намеки на необходимость новой больницы, т.е простите, нового здания театра с прекрасным оборудованием и стационаром, простите, зрительным залом на 300 мест, да прекрасные шутки для капустника. Только мне, зрителю, который пришел на Булгакова, это слушать не хочется. Тем более в тех интонациях, как это было исполнено в спектакле. Но это была последняя капля яда. Дальше все сложнее…
Все действующие лица и обстоятельства спектакля лишь «декорации» к истории Анны Кирилловны. С такого ракурса я видел «Морфий» впервые. Актрисе Нине Сидоренко пришлось провести свою героиню от первой симпатии к доктору Полякову до смерти. Его и своей. Анна Кирилловна на глазах превращается из растерянной девочки, которая пытается помочь обмороженному доктору в день его приезда в забытую богом больницу, в молодую женщину, робко прикасающуюся к небрежно брошенному Поляковым халату. Все напоказ, без стеснения, без наигранного укора. И прощение за хамство, и любовь, и отчаяние. От первого укола, который она делает Полякову и до сцены прощания, это история о приближении смерти. Смерти возлюбленного, смерти врача, смерти его человечности и собственной смерти, почти самоубийства. Мне придется упрекнуть режиссера, за отход в постановке от последовательности, что есть в тексте рассказа. Анна Морозова едва ли не в начале знакомства доктора Полякова и Анны «убивает» ее мужа, который у Булгакова жив, находится в германском плену, и смерти которому в наркотическом бреду только ближе к концу рассказа желает Поляков. Это сильнейшая характеристика разрушенной наркотиком личности героя. Но, поскольку в спектакле я вижу историю другого человека, то этот «обман» уместен. Вместо этой, последней точки, Поляков убивает Анну. Нет, он так и не выстрелит в нее из револьвера, требуя ключи от аптеки, где хранится морфий. Она умрет позже, от тифа. Но, это меня ничуть не удивляет, ибо Поляков лишает Аню ее последнего оплота, щита, которым она прикрывала себя, да и его – бескорыстного милосердия, что падает к его ногам вместе с белым фартуком сестры милосердия.
Спустя много лет после первого прочтения рассказа «Морфий», когда я уже увидел воочию наркоманов и узнал, что на самом деле с ними происходит, я всегда возвращался к одной мысли – отчего Анна Кирилловна не подарила, милосердно, Полякову легкую смерть в виде передозировки? Почему так и не взяла на себя это грех? Я нашел ответ в постановке театра Афанасьева. Она просто разлюбила доктора, но обвинила в этом себя. А он стал для нее безразличной тенью, лишь воспоминанием и отцом ребенка.
Понравился ли мне спектакль? Не скажу. С теми, кто постановку видел я готов говорить. Тем же, кто еще не сходил на «Морфий» совет один – идите в театр. Пусть у вас будет свое мнение. Для меня работа Анны Морозовой и ее коллег стала неожиданностью. Но это другой наркотик.
Фото Анна Золотова
 |
 |
 |
P.S.
Браунинг! Браунинг, а не револьвер. И смерть в мучениях! Слишком легко режиссер дала уйти этому человеку…
